"Священство – это призвание". Памяти архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Воспоминания диакона Сергия Правдолюбова

5 февраля исполняется 8 лет со дня кончины архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Много книг издается об отце Иоанне, многие вспоминают его с теплом и радостью как великого старца и молитвенника. Мои родители, протоиерей Михаил и Любовь Дмитриевна, были знакомы с отцом Иоанном очень давно, еще до его монашеского пострига и постоянно советовались с ним в различных непростых жизненных ситуациях. А я всегда был рядом с родителями и также испрашивал благословения отца Иоанна на важнейшие решения: выбор жизненного пути, учебу, благословение на брак.

Московский поезд прибывал на станцию Печоры-Псковские рано – около 5 часов утра. Это позволяло приезжающим в монастырь успеть на братский молебен и полунощницу в древнем пещерном Успенском храме. Так и мы всей семьей морозной ночью после долгой дороги спускались по «Кровавому пути» вниз на братский молебен. Мы приехали к нашему духовному отцу и наставнику о. Иоанну (Крестьянкину).

После полунощницы о. Иоанн проходил в алтарь и вставал около жертвенника – он вынимал частички из просфоры за многих людей, каких он знал, и кто просил его за него помолиться. Делал он это строго до Херувимской песни, перед которой отходил от жертвенника и больше уже частичек не вынимал. Как-то он поделился, что испытывал во время своей молитвы за людей – живых и умерших. Он говорил: «Люди как будто идут мимо меня, чем ближе к Херувимской песне, тем скорее они хотят пройти. Торопят друг друга и как бы подталкивают в плечо, чтобы я успел их помянуть…»

Для меня, маленького мальчика, которого отец всегда брал с собой даже в алтарь, эти впечатления от монашеского уклада и молитвы: запахи, звуки, свет — были важными и необходимыми, как воздух.

Поездка в Печоры к о. Иоанну в нашей семье всегда была большим событием. Папа писал ему письмо, мама собирала вещи, и каждый про себя обдумывал накопившиеся жизненные вопросы, на которые ожидал получить ответ от о. Иоанна. Когда спрашиваешь благословение на что-то или совет, как поступить в той или иной ситуации, будь готов принять любой ответ и исполнить его, даже если он тебе не нравится, иначе зачем тогда спрашивать. Отец Иоанн, отвечая на наши вопросы, часто в заключение говорил: «… делайте так, как сами считаете нужным». Но мы уже знали, как нам поступать, – так, как посоветовал о. Иоанн.

Наши с ним встречи проходили обычно в его келии. В назначенное время мы приходили к нему и первое, что он делал, – вставал перед иконами и читал молитвы: «Царю Небесный…», «Егда снизшед, языки слия, разделяше языки Вышний, егда же огненные языки раздаяше, в соединение вся призва; и согласно славим Всесвятаго Духа», «Не умолчим никогда, Богородице, силы Твоя глаголати , недостойнии…», и мы понимали, что это не просто беседы, а общение, в котором услышим такие наставления, которые должны исполнить, что ответы на наши вопросы, заданные о. Иоанну, будут проявлением воли Божией в нашей жизни.

После молитвы о. Иоанн садился на небольшой диванчик, папе велел садиться по левую от него сторону, я садился по правую, а маленький еще мой брат Ваня устраивался на небольшой скамеечке у его ног. Мама, Любовь Дмитриевна, всегда была рядом с младшим сыном – перед о. Иоанном. И сколько бы времени не прошло после нашей последней встречи, о. Иоанн всегда встречал нас так, будто виделись мы совсем недавно. А однажды сказал, после того, как мы не были у него довольно долго: «Старые друзья встречаются – я очень рад!» Так мы и беседовали: рассказывали о себе, задавали вопросы. Отец Иоанн всегда живо всем интересовался – кто где учится, кто что делает. Рассказывал он и о себе, говорил иногда, как нелегко ему бывает. «Я 60 лет у себя отбрасываю, а 6 оставляю», — как-то сказал он нам.

Мне было очень важно услышать, что говорил о. Иоанн моим родителям, потому что в нашей семье было принято не удалять детей при решении «взрослых вопросов», поэтому я всегда знал, чем живут мои папа и мама, что их беспокоит и печалит, что радует. По прошествии времени, когда о. Иоанна не стало, его ответы на вопросы, волновавшие моего отца, ни сколько не утратили своего значения и для меня.

Например, о. Иоанн говорил о том, как важно священнику на приходе относиться ко всем одинаково, не допуская каких-то особенных чувств к тому или иному человеку. «Чувства зарождаются в голове, — говорил он, — опускаются в сердце и начинают его терзать».

Задавал папа вопрос о. Иоанну и о духовничестве: как относиться к проблеме, возникающей очень остро на многих приходах, когда многие священники считают себя вправе удерживать около себя прихожан, запрещая идти на исповедь к другому священнику. Отец Иоанн ответил на это так:

«Очень важно, чтобы все, что составляет человека, а это разум, воля, совесть, духовная свобода, чтобы ничего из этого не было нарушено. А если нарушается, начинается болезнь. Как в Евангелии сказано: Христос исцелял слепых, глухих, хромых, прокаженных … и бесныя. Да, это тоже болезнь, духовная болезнь. А начало ее выражается в том, что человек лишается собственной воли, самостоятельно подчиняя ее воле другого человека. И тогда совесть почти ничего не в состоянии сказать человеку, она заглушена в результате подмены собственной ответственности перед Богом ответственностью кого-то другого».

«Что такое духовничество? — продолжал о. Иоанн. — Это когда духовно опытный старец брал себе духовных чад числом не более 12. И это было такое духовничество, когда старец буквально с рук кормил своих детей, а в случае смерти передавал их другому. Вот это действительно духовничество! А у нас на приходах такого быть не может. Здесь должна быть полная свобода! Причины перехода от одного священника к другому могут быть самые разные. Даже то, что у одного священника времени меньше, а у другого больше – это также может быть причиной перехода к другому священнику: зачем же я буду отнимать время у страшно загруженного батюшки, лучше пойду к тому, кто более свободен. И можно, совершенно не смущаясь, идти к менее загруженному священнику. Или, к примеру, священника переводят. Зачем всем его прихожанам ехать за ним на другой приход? Они должны оставаться на месте и идти к тому священнику, кто будет служить у них — в той церкви, что рядом с домом. Я так и говорил всегда своим прихожанам в тех случаях, когда меня переводили: « Оставайтесь на месте, никуда не рвитесь, у вас теперь другой батюшка. Это меня переводят, а не вас!» А то ведь как получается: на исповеди что-то говоришь, а тебе в ответ: «А вот мой духовник меня благословил то-то делать». Какой духовник, где он? Оказывается, где-то далеко есть батюшка – ее духовник. Ну, зачем непонятные сложности? Говоришь в таком случае: «Делай, что хочешь!» А бывает и так: приходят к батюшке люди и говорят: «Батюшка, мы к тебе в последний раз пришли, мы от тебя уходим». «Ну и с Богом, идите!» — отвечает он им. Это правильно, так и должно быть!

- Разделение на приходы существовало всегда, помню, это было в Орле, где я бывал в детстве, — говорил о. Иоанн. — Но это разделение прежде всего было территориальным. Весь Орел был поделен на определенные районы, которые прикреплялись каждый к своему храму. Одни улицы относились к одному храму, другие — к другому. Весь город был поделен, и священники не должны были исполнять требы не в своем районе. Это панихиды, причащение, отпевание, крестины – каждая улица знала свой храм. Но молились все там, где хотели. Даже так было: перед каким-нибудь праздником священник объявлял с амвона, что завтра, например, такой-то праздник, и мы все будем молиться в таком-то храме – в том, где престол. И все шли туда. Разделение на приходы должно быть, но все мы составляем единое целое – Церковь, и все мы возносим молитвы к Богу как единое целое.

Были у меня и свои детские вопросы к о. Иоанну о том, как жить дальше. После окончания мной 3 класса у родителей возник вопрос, как учить меня дальше: кроме обычной школы, мне приходилось ездить в музыкальную и в художественную. Отец Иоанн спросил меня: «Тебе чему больше хочется учиться?» — на что я ответил — музыке. «Вот и хорошо, ходи только в музыкальную школу, зачем дипломы вместо разрешительной молитвы», — сказал о. Иоанн, намекая на то, что очень легко надорваться. В 14 лет я после болезни стал терять зрение, и врачи прописали мне очки. Во время очередной нашей поездки в Печоры, я попросил о. Иоанна: «Благословите мои очки», на что он сказал: «Зачем очки благословлять, надо глаза» — и благословил. С тех пор мое зрение перестало ухудшаться.

Когда пришло мне время определяться, как строить свою жизнь, о. Иоанн спросил у меня: «Ты хочешь продолжать дело своих отцов?» «Да, хочу!» — горячо ответил я. «Священство – это призвание», — сказал о. Иоанн, и это было как благословение мне на всю жизнь.

Провожал нас о. Иоанн также всегда с молитвой. Мы вставали, молились, о. Иоанн брал кисточку и помазывал всех елеем от разных святых мест, потом кропил каждого святой водой, давал отпить немного из маленькой серебряной кандии, которая у него всегда была в келии именно для этих целей, а затем выливал немного святой воды всем на грудь. Затем каждого благословлял, и мы уходили от о. Иоанна с новыми духовными силами.

Любовь о. Иоанна к Богу и к людям в некоторой степени передавалась и нам. Поэтому мы всегда так стремились в Печоры, чтобы получить от о. Иоанна его благодатную, молитвенную помощь и благословение.

Диакон Сергий Правдолюбов

Источник: газета "Православная Москва"